Кривые спроса и предложения для экономики как науки больше не являются главным объектом изучения. Эту тенденцию подтвердило и присуждение Нобелевской премии по экономике в этом году. Шведская королевская академия как бы признала то, что многие инвесторы давно уже почувствовали на своей шкуре: рынки устроены сложнее, чем полагал Адам Смит.
Начнем с того, что из двух нобелевских лауреатов 2002 г. по экономике один вообще не является экономистом. Дэниел Канеман, 68-летний профессор Принстонского университета, — специалист по психологии, а его концепция отрицает один из фундаментальных экономических постулатов, гласящий, что участники рынков действуют рационально. Канеман, родившийся в Израиле, имеет гражданство как США, так и Израиля. Он стал первым в истории психологом и одновременно первым израильтянином, удостоенным Нобелевской премии в области экономики.
Традиционные экономические изыскания базировались на предположении, что «гомо экономикус» руководствуется соображениями собственной выгоды и способен на разумные действия для достижения этой выгоды. Исследования Канемана показали, что под влиянием своих трудно объяснимых причуд, вызванных, скажем, боязнью показаться чересчур доверчивыми, субъекты рынка часто принимают неразумные с экономической точки зрения и часто невыгодные им самим решения. Именно за эти исследования Шведская королевская академия 9 октября присудила Канеману Нобелевскую премию.
Канеман был одним из первопроходцев в области поведенческой экономики. Он долгое время сотрудничал с другим психологом, также выходцем из Израиля, Амосом Тверским. Согласно предложенной ими «теории перспектив», участники рынка в гораздо меньшей степени руководствуются точными расчетами, чем думают авторы экономических моделей. Принимая решения, люди регулярно ошибаются, и их ошибки можно предсказывать и классифицировать. В 1979 г. авторы «теории перспектив» опубликовали свою концепцию в весьма влиятельном научном журнале Econometrica. В 1996 г. Тверский умер.
"Теория перспектив" выводит, среди прочего, такую закономерность: людям свойственно недооценивать свои потери. Предположим, что инвестор купил акции по цене $50, а затем они поднялись до $70. Если новая цена выглядит завышенной, инвестор будет стараться продать акции с прибылью для себя. Однако, если акции были куплены по $90, а затем упали в цене до $70, то инвестор очень неохотно продает их, даже если понимает, что и $70 — завышенная цена.
Нобелевский комитет позже многих других влиятельных организаций признал ценность поведенческой экономики. Так, в апреле 2001 г. Американская экономическая ассоциация присудила престижную медаль Джона Бейтса Кларка (эта награда дается выдающимся экономистам моложе 40 лет) Мэтью Рейбину, исследователю из калифорнийского Университета Беркли, за создание математических моделей, объясняющих иррациональное поведение субъектов, например откладывание принятия важных решений. В сентябре Фонд Макартуров присудил одну из своих премий размером в $500 000 Сендилу Муллайнатану, экономисту из Массачусетского технологического института (MIT) , за исследования влияния силы воли и эгоизма субъектов на их экономическое поведение.
Нобелевская премия в области экономики уже третий год подряд достается исследователям из США. В этом году Канеман разделит $1,08 млн с 75-летним Верноном Смитом, профессором-экономистом из американского Университета Джорджа Мейсона. Заслуга Смита состоит в «применении лабораторных исследований в качестве средства эмпирического анализа экономики». Используя в опытах своих студентов, этот ученый в числе прочего смоделировал создание финансовых мыльных пузырей и процесс дерегулирования энергетического рынка.
Смит стал пионером в экспериментальной экономике — области, приобретающей все большую популярность среди американских ученых. «Он действительно осветил путь для множества других экономистов», — говорит Эндрю Ло, ученый из MIT, исследующий с помощью экспериментов роль эмоций в поведении участников финансовых рынков. Присуждая премию Смиту, Нобелевский комитет отметил перспективность лабораторного тестирования альтернативных рыночных схем и механизмов до их воплощения в реальной экономике. В частности, эксперименты помогают оценить эффективность приватизации госмонополий и дерегулирования таких отраслей, как электроэнергетика. Кстати, многие результаты лабораторного эксперимента Смит применил в реальной практике, в частности консультируя правительства Австралии и Новой Зеландии при проведении либеральной реформы рынка электроэнергии. Помимо прочего ученый экспериментально оценивал эффективность различных методик планирования графика работы аэропортов.
А поздние исследования Смита показали, что рыночные механизмы весьма далеки от эффективности. В ходе имитационных экспериментов, проведенных в конце 1980-х, модель фондового рынка попеременно оказывалась в состоянии то бума, то падения часто независимо от реальной ценности торгуемых бумаг. То есть в своих лабораторных исследованиях Смит еще тогда смог объяснить то, что произошло с рынками в развитых странах совсем недавно: рациональность далеко не единственный мотив, движущий инвесторами.
