С тех пор как гениальный Кейнс применил математические модели для объяснения экономических данных (сказалось его увлечение теорией вероятностей в период обучения и преподавания в Кембридже) за макроэкономикой утвердилось понятие науки. С легкой руки Кейнса в ее рамках возникла куча математических моделей, объясняющих якобы существующие(!) взаимосвязи различных макроэкономических показателей и пытающихся предложить свои методы решения возникающих экономических дисбалансов. Учебники по макроэкономике заполонили полки книжных магазинов и библиотеки ВУЗов. Но среди этих учебников почему то нет учебника, объясняющего сложившуюся мировую экономическую систему, под условным названием: "Как хорошо жить, имея совокупный (частный и государственный) долг больше нескольких годовых ВВП и продолжая его наращивать". Объясняется это просто: ни одна из существующих макроэкономических моделей не может объяснить огромный дисбаланс между ростом денежной массы в 20-21-м веках и размером долговых обязательств, с одной стороны, и официальной инфляцией в так называемых "развитых странах", с другой.
Дисбаланс между долларовой денежной массой и инфляцией в США представлен на следующем графике
В 90-е годы в России было модно с умным видом рассуждать про спор между кейнсианцами и монетаристами и приводить в качестве примера убедительной победы последних "рейганомику". Однако мы видим, что именно при Рейгане дефицит бюджета рос наивысшими темпами в послевоенное время (кроме последнего кризисного 2009-го)
И именно при нем начинает резко увеличиваться разрыв между бурно растущей денежной массой и снижающейся (!) инфляцией (см. рисунок выше). Какой же это монетаризм? По всем монетаристским понятиям - гиперинфляция неизбежна. Более того, если мы подставим исторические данные в модели Кейнса и его последователей, то получим, что экономика США должна была свалиться в штопор гиперинфляции еще во время второго срока президентства Рейгана. Т. е. и абстрактно научным кейнсианством здесь и не пахнет, а налицо какая-то неизвестная современной макроэкономической науке "гиперкейнсианская модель". Некоторые "экономисты"-политологи пытаются объяснить успех этой "гиперкейнсианской модели" особым политическим положением США, как "сверхдержавы". Однако статус "сверхдержавы" не помешал обанкротиться СССР, а данные таких стран, как Великобритания (Тэтчер в части экономики фактический "учитель" и "предтеча" Рейгана), Япония, Франция и Германия свидетельствуют о том, что они процветают (или загнивают - кому как нравится) в рамках все той же неизвестной науке "модели".
Периодически из стана ортодоксальных экономистов слышатся крики: "Так жить нельзя!". Особенно это любят повторять сторонники утопической "австрийской школы" ("утопической" в том смысле, что их идеи никогда и нигде в мире не были применены в реальной экономике, зато их приверженцы поощрены и нобелевскими премиями по экономике и огромным индексом цитирования в околоэкономическом чтиве). Но все эти критики не понимают "обратной стороны медали": "иначе жить УЖЕ нельзя". Почему? Потому что сегодня "жить по средствам" (или по существующим экономическим моделям) - это кратное падение уровня потребления в странах успешно процветающих в рамках "гиперкейнсианской модели", что обычно приводит либо к революции, либо к диктатуре, а возможен и "гибрид" - "революционная диктатура". Да ладно бы эти страны - в мире нет "третьего центра силы", которому было наплевать на потребление в этих странах, и в рамках исторической перспективы одного поколения его точно не появится. Более того, если взглянуть на эти дисблансы чуть под другим углом зрения, то окажется, что так жить очень даже можно, как минимум, в той же самой исторической перспективе одного поколения. Вот нестрогим объяснением последнего утверждения мы и займемся.
Чем можно объяснить низкую инфляцию в условиях огромного роста денежной массы? Научная мысль вводит для этих целей уравнение P = MV/Y, где Р = уровень цены, М = денежная масса в экономике, V = скорость оборачиваемости денег в экономике, Y = реальный объем производства в экономике. Скорость оборачиваемости денежной массы измеряет тем, как часто деньги обращаются в экономике и объем сделок, который при этом создается . Вся «хитрость» этого уравнения заключается в том, что в нем существует непонятный параметр V, который вычисляется …решением обратного уравнения V = (Y*P)/M. Попробуем его построить, подставив в данные вместо Y объем ВВП США.
Вам этот график ни что не напоминает? Для тех, кто подзабыл школьную математику, скажу, что он великолепно аппроксимируется параболой и чуть хуже экcпонентой. И опять возникает вопрос: с какой известной макроэкономической моделью это согласуется? Ответ банален: ни с какой из известных. Может быть нам поможет объяснить инфляцию «кривая Филипса»? Но и здесь нас ждет сюрприз:
Кросс-корреляционная функция месячной инфляции и изменения безработицы (с учетом сезонности) в % к работоспособному населению
Как мы видим, никакого отрицательного краткосрочного воздействия безработица на инфляцию не оказывает, а имеет место слабая обратная взаимосвязь: повышение инфляции с вероятностью 0,52-0,6 приводит к росту безработицы через 9-15 месяцев. Необычно с точки зрения современного состояния макроэкономической мысли. Впрочем, такой неожиданный вывод становится вполне объяснимым, если учесть нынешние уровни пособий по безработице в вышеперечисленных странах. Вероятней всего при таком уровне пособий безработица утратила значительное влияние на потребительский спрос, которое существовало до времен «Великой депрессии».
Итак, не найдя объяснения изложенным фактам в рамках научной макроэкономической мысли, попробуем поискать их, исходя из простой логики. Какие тенденции мы видели в рассматриваемый исторический период, где бы важную роль играли деньги и влияющие на цены в магазинах?
Первое, что бросается в глаза: это даже не параболический, а экcпоненциальный рост оборотов на финансовых рынках, особенно в разного рода производных, часто внебиржевых, инструментах, до последнего кризиса возникавших «как грибы после дождя».
Вторая тенденция, которую мы наблюдаем, это перенос производства промышленных «товаров народного потребления» (ТНП) в страны с относительно низким уровнем зарплат работников: послевоенные побежденные Германия и Япония -> «азиатские драконы» -> Китай, Вьетнам и Индия ->?. В этом смысле интересна вышедшая несколько лет назад статья американской журналистки, которая решила год прожить без товаров made in China. И хотя она так и не смогла отказаться от китайских игрушек для ребенка, ее траты выросли более, чем в два раза. Не это ли и есть потенциальный уровень инфляции?
И, наконец, третья послевоенная тенденция – это рост дотаций сельхозпроизводителям.
Что ж вместе взятые три тенденции уже объясняют низкую инфляцию – «лишние» деньги абсорбирует финансовый рынок, цены на товары группы ТНП сдерживаются выгодой их импорта из стран с низкой стоимостью рабочей силы даже по относительно низким ценам, а цены на продукты питания дотируются государством (включая, кстати, и экспорт сельхозпродукции в третьи страны).
Исчерпан ли потенциал этих «трех китов» низкой инфляции? Второго точно нет. Пока не видно, чтобы Китай перестал обращать внимание на свой промышленный экспорт в «развитые страны» в ближайшей исторической перспективе, а потенциал Африки вообще пока не используется и неизвестно, когда будет использоваться (приспичит – используют). С дотациями сельхозпроизводителей и так все ясно – они растут меньше и долга и денежной массы и потому их поддержание вообще не требует особого напряжения, а эффект сдерживания инфляции они дают колоссальный. Так зачем «рубить курицу, несущую золотые яйца»? Остается самое для нас близкое и «родное» - финансовый рынок и его роль в современной экономике, успешно живущей (или «загнивающей» - кому как нравится) в рамках «гиперкейнсианской модели». Но об этом рынке мы поговорим подробнее во второй части наших «заметок на полях» . Продолжение следует.
А. Г.
постоянный адрес статьи |